ИТ для горнорудки

Король умер, да здравствует король!

На вопрос о зависимости России от продажи нефти и газа среднестатистический россиянин назовет цифру порядка 50 или 60%. Но такое отношение к углеводородам основано скорее на вкладе сектора в российский экспорт, чем в валовой внутренний продукт. Действительно, до недавнего времени нефть и газ приносили больше половины всей валюты страны. Однако уже с 2020 года эта доля снижается. А в 2023 году Минфин сообщил, что нефтегазовые доходы за первое полугодие снизились еще на 47%.

Компании, предлагающие инфокоммуникационные решения для нефтегазовой отрасли, почувствовали это раньше Минфина. Нефть стала совсем не так привлекательна для реализации масштабных проектов, как в начале двухтысячных. Нефтяные компании уменьшают ИТ-бюджеты, сокращают количество проектов. Золотые деньки для поставщиков ИТ-решений нефтяникам прошли. Оглянувшись вокруг, они обнаружили отрасль, не менее привлекательную с точки зрения перспектив. Ее специфика в целом схожа — разведка, разработка, добыча, контроль и учет расходов и ресурсов, система диспетчеризации работ, система планирования и т. д.

Даже сугубо вертикально структурированный стиль принятия решений схожий. При этом отрасль занимает второе место по доле в ВВП России, стабильно внося вклад в размере 10-11%. За 2022 и 2023 годы, несмотря на санкции, эта доля снизилась лишь на десятые доли процента. При этом отрасль на 46% экспортноориентирована и генерирует почти 10% всех валютных поступлений от внешнеэкономической деятельности. Речь идет о горнорудной и горнодобывающей отрасли.

Нефтянка с лагом в 10 лет

В горной добыче достаточно большое количество средних по сравнению с нефтяными компаниями игроков, поэтому, хотя бюджеты меньше в три или четыре раза, выйти на этот рынок легче – кроме того, что он более массовый, он еще и менее насыщен ИТ-решениями. На небольших добывающих и обрабатывающих предприятиях и сейчас полный беспорядок ИТ-систем. Часть прикладных программ используются чуть ли не с восьмидесятых, много самостийного ПО, к которому добавились разрозненные решения различных производителей. Даже в крупных компаниях могут отсутствовать решения прикладного уровня. DCM-платформы, документооборот, корпоративные закупки или высокоуправленческие KPI-инструменты не объединены между собой и между разными уровнями корпоративного управления отсутствует обмен данными. Примерно такая же картина была в нефтянке лет семь-десять назад.

Следуя за интуицией

Показательный пример — российский вендор ПО «Атоллис», прежнее название которого, «ОТ-ОЙЛ», говорит само за себя. «ОТ-ОЙЛ» 20 лет специализировался на разработке и поставке цифровой Платформы АТОЛЛ для управления и каталогизации данных нефтяных компаний, собираемых из всех доступных источников по онтологической модели, – то есть именно тот прикладной уровень, который помогает отобразить сводную информацию для облегчения принятия решений.

Заместитель генерального директора «Атоллис» Олег Жаворонкин вспоминает: «Решение создать направление для горнорудной отрасли родилось пять лет назад частично интуитивно, а частично потому, что мы видели своей основной миссией именно отраслевую спецификацию и стали искать смежные направления, где могли бы оставаться вендором. Мы попробовали несколько вариантов, и направление, связанное с геологией и горным делом, “выстрелило”». Компания вышла со своей платформой, локализованной под рынок ИТ-решений для горнорудных предприятий, и сегодня этот рынок приносит ей большую часть выручки.

И это не единичный случай. «Сейчас в России насчитывается порядка тысячи горнодобывающих предприятий, — говорит Дмитрий Карамышев, директор департамента горнодобывающих решений группы «Рексофт». — Речь идет не только о крупных предприятиях, где уровень автоматизации достаточно высок, но и о средних производствах, которые сейчас стоят перед необходимостью обновления своей инфраструктуры».

При всем богатстве выбора…

Мы наблюдаем, как в горнорудную отрасль кочуют российские вендоры и интеграторы, захватив с собой те же решения, которые предлагали раньше. Помните термин «Интеллектуальное месторождение», последние лет 10 не сходящее со страниц презентаций ИТ-услуг для нефтяных компаний? Сегодня представители десятков компаний предлагают информационные решения по объединению всех уровней управления, обещая создать единую информационную среду общего взаимодействия под именем «Умный рудник», «Цифровой рудник», «Цифровое месторождение», «Умный карьер» и так далее.

Среди наиболее популярных предложений — импортозамещение ПО, кастомизация систем под особенности заказчика, автоматизация процессов Mine to Mill (в переводе с английского – «от рудника до фабрики»).

«Мы внедрим технологии искусственного интеллекта и продвинутой аналитики в анализ больших объемов данных геологических данных, организуем беспилотный транспорт, предиктивную диагностику состояния горнодобывающего оборудования, оптимизируем логистику» — обещают разработчики.

В результате этих усилий затраты компаний отрасли добычи полезных ископаемых на ИТ выросли с 2019 года по 2021 почти в два раза, до 7,4 млрд рублей. А затем рост прекратился. Более того, опрос компании «Технологии доверия», проведенный в 2023 году, показал, что лишь 17% компаний продолжат увеличивать свои расходы на ИТ. Треть представителей горно-металлургических компаний заявила о том, что объем инвестиций останется прежним, а половина — о его снижении. И тут, как нельзя вовремя, возникла идея создания Единой цифровой платформы для горнорудной отрасли.

Это модное слово «платформа»

После ухода западных гигантов с их программными продуктами, охватывающими все бизнес-процессы предприятий снизу доверху, российские компании вновь вернулись к началу — разрозненным системам, закрывающим, будто заплаты, те или иные потребности, но слабо интегрируемым друг с другом.

Очевидно, что идея единых цифровых платформ для отраслей промышленности витала в воздухе. Ведь помогла же платформа AliExpress миллиону китайцев продавать нам клавиатуры, мыши и всё остальное!

То, что происходит сейчас, превосходит все ожидания. То одна, то другая компания объявляет себя лидером рынка и заявляет о начале создания отраслевой программной платформы для банковского, нефтяного или промышленного сектора. Обычно это компания, которая долго работала с крупным банком, добывающим или промышленным предприятием, а теперь решила, что самое время выводить это решение, сделанное для конкретного предприятия, на общий рынок.

Вот так, одно за другим, и появляются отраслевые решения. К сожалению, очень часто оказывается, что под этим лежат одна или две хорошо проработанных системы, а остальные технически слабые, недостаточно интегрированные, малофункциональные и плохо масштабируемые. И тогда на свет выходят индустриальные центры компетенции или альянсы, призванные закрыть эти недостатки с помощью решений других компаний.

«Внедрение цифровых продуктов в горнодобывающей отрасли быстро окупается для предприятий за счет “эффекта больших чисел”, — обещает Константин Белых, технический директор департамента горнодобывающих решений группы «Рексофт». — По нашему опыту, в среднем возврат инвестиций в приобретение цифровых решений составляет от года до двух». «В реализации таких глобальных проектов есть пара-тройка проблем, — делится опасениями Олег Жаворонкин («Атоллис»). — Во-первых, очень многие, когда слышат слово “Платформа”, перестают слушать, потому что никому не интересно поддерживать чьи-то амбиции по захвату рынка. А во-вторых, зрелость (или незрелость) российского бизнеса с трудом позволяет создавать консорциумы, в которые надо сначала долго вкладывать, прежде чем проект начнет работать. Подобные объединения опираются на доверие, которого еще можно достичь между двумя сторонами, но, когда сторон пять или десять, всё становится принципиально тяжелее».

Да и кто будет владельцем полученного продукта, заказчик или разработчик? Допустим, компании задаются вопросом о возможности вывода созданного продукта на рынок. Кстати, 36% заказчиков этого вообще не предполагают, а хотят использовать полученное решение исключительно в рамках собственной структуры. Из числа оставшихся 23% заявили о готовности самостоятельно заниматься дистрибуцией своего решения и лишь 4% говорят о необходимости разделения этой задачи с ИТ-партнером.

Тем не менее, консорциумы появляются и исчезают, чтобы собраться вновь. Обычно это история на один проект или результат усилий интеграторов, которые так или иначе пытаются собрать под одной крышей разных вендоров, или, наконец, задумка дистрибьютора, чтобы одно решение тянуло за собой другие. Но автор не знает случаев, когда несколько компаний совместно выпустили какой-то суперпродукт и успешно занимаются его дистрибуцией.

Зато идея суперпродуктов нравится государственным регуляторам. Создать центр компетенции для целой индустрии — что может быть величественнее? В горнорудной отрасли, разумеется, есть такая же инициатива — единая цифровая платформа для горнорудной отрасли. Заказчиков приглашают инвестировать в проект на этапе разработки продукта, другими словами, пользуясь известной аналогией из начала двухтысячных — купить квартиру на этапе фундамента. Государство участвует как регулятор, что наверняка повысило уровень внимания к этим направлениям со стороны горнорудных компаний и привлекло крупнейших игроков отрасли: «Норникель», УГМК, АЛРОСА, «ЕвроХим» и др. Усилия по замещению наиболее важных инструментов уже потребовали вложения десятков миллиардов рублей.

Перспектива

Есть мечта, и есть реальность. Вряд ли заказчики решатся сейчас на что-то принципиально новое, и большинство сервисов будут повторять базовые решения, хотя и на более современных технологиях. Вряд ли стоит ожидать в ближайшей перспективе прорывных проектов. Время «Умных рудников», по всей видимости, еще не пришло.

Косвенно это подтверждает и исследование НН, посвященное наиболее перспективным вакансиям в горнорудной отрасли. Давайте посмотрим: наиболее востребованными стали инженеры-геологи, инженеры по горным работам и технологи – не айтишники! Отрадно хотя бы, что инженеры АСУ ТП остаются среди лидеров по повышению заработных плат (+17%), уступая, впрочем, сварщикам (+20%) и токарям (+18%).

«Мы ошиблись в прогнозе рынка в плане скорости — думали, что роботы быстрее станут востребованными с учетом того, как эта технология развивается в других странах. Но у нас другой рынок. Когда продавать полезные ископаемые на зарубежные рынки стало проще, ради экспортной выручки компании погнались за объемами: “давай-давай, добывай, обогащай и продавай”. А роботизированные технологии требуют пилотной апробации. Это не так просто, с роботами нужен долгий процесс внедрения и обкатки — два года минимум. Наш рынок недостаточно готов к этому, хотя желающих опробовать технологию всё больше», — говорит Олег Жаворонкин («Атоллис»).

В горнорудной отрасли других стран, таких как Канада или Австралия, другая структура управления. А в российской горной промышленности сотни людей занимаются планированием, сведением планов, бюджетированием — как в старые добрые советские времена. В результате тут горнорудная отрасль копирует нефтяную, в которой огромные структуры – до семисот человек инженерного и управленческого персонала – обслуживают работу двух-трех тысяч скважин. А там безлюдные рудники и беспилотный транспорт, современные технологии, аналитика на базе искусственного интеллекта и предиктивная диагностика техники.

Может быть, начнутся тектонические процессы, появятся амбициозные лидеры или государственная стандартизация программных и технологических продуктов. Может быть, поднимется ответственность компаний за жизни горняков или возросшие экологические требования дадут волшебный импульс одной из старейших отраслей России. А пока, с точки зрения бизнеса, неэффективно становиться самой технологичной компанией. На сегодняшний день разве только усилия государства могут подвигнуть горную отрасль начать серьезные преобразования.