В Клубе цифровых юристов обсудили актуальные проблемы биометрии
Пресс-служба Digital IP
В чем проблема взаимодействия бизнеса с Единой биометрической системой? С какими рисками для граждан связано расширение применения биометрии? Эти и другие вопросы обсудили участники восьмого заседания Клуба цифровых юристов Digital Principle, организованного Научно-образовательным центром интеллектуальной собственности и цифровой экономики Digital IP.
Модератор дискуссии — профессор-исследователь Digital IP, научный руководитель, ординарный профессор факультета права НИУ ВШЭ, к. ю. н. Антон Иванов согласился с тем, что граждане растеряны и не вполне понимают, что их ждет. При этом 572-ФЗ никак не помогает исправить ситуацию: «Из всех документов, что мне приходилось читать, в законе о Единой биометрической системе (ЕБС) самая низкая юридическая техника: повторы, отсутствие даже минимального согласования с ГК РФ, отсутствие единой терминологии. Кроме того, не будем забывать о том, что биометрию с граждан собирают в том числе банки в предбанкротном состоянии. Все это приводит к тому, что желающих платить улыбкой не так много. Зато много желающих отозвать свои биометрические данные».
Впрочем, по мнению директора по развитию бизнеса в финансовой отрасли Vision Labs Евгения Заики, гражданам не стоит опасаться, что их данные окажутся в руках мошенников, «потому то все общение между банками и Единой биометрической системой осуществляется в контексте векторов, и еще никому не удалось воссоздать из вектора первоначальное фото». Важно и то, что у биометрии на сегодня есть три уровня: данные, подтвержденные с учетом требований 115-ФЗ, могут использоваться практически без ограничений; в Москве даже состоялось первое бракосочетание по биометрии вместо паспортов. Стандартная биометрия подразумевает подтверждение личности в МФЦ, мобильном приложении или с помощью биометрического загранпаспорта. Упрощенная может быть предоставлена через «Госуслуги» без использования загранпаспорта нового образца. Чем выше уровень подтверждения, тем меньше ограничений.
У банков же действительно непростая ситуация. Евгений Заика отметил, что после того, как 572-ФЗ вступил в законную силу, большинство банков приостановили свои проекты в области биометрии: «Пока непонятно, как именно кредитным организациям придется менять работу. Нужны подзаконные акты, где, наконец, будет разъяснено, что хотели сказать авторы документа».
Между тем как раз банковский сектор был пионером в области биометрии в России. Именно за счет активного использования этого средства идентификации и аутентификации в стране появился уникальный интернет-банкинг и дополнительные инструменты защиты средств от мошенников.
Теоретически плюсы ЕБС в том, что при встрече с новым клиентом банк может поинтересоваться у государства, с кем он имеет дело, однако на деле пока что использование этой системы связано исключительно с издержками. По словам заместителя начальника Управления по работе с органами государственной власти и общественными организациями, вице-президента Банка ВТБ Дмитрия Ушакова, в новом регулировании биометрии очень много рисков, в том числе правовых: «Мы сидим как на пороховой бочке. Все фото, накопленные банком, были переданы в ЕБС бесплатно по требованию закона. При этом нормы, устанавливающие правовые основания для такой передачи, в законе сформулированы не вполне определенно. Получить же фото обратно в виде векторов банк может только за плату и при условии аккредитации своей биометрической системы. Мы должны платить оператору ЕБС за хранение слепков, которые сами и передали. К тому же мы уже понесли серьезные издержки, исполняя требование закона об оборудовании 80% наших отделений кабинетами для сдачи данных ЕБС и наполнения таким образом государственной информационной системы биометрическими образцами. В конце концов, наши специалисты, основная задача которых продавать кредиты, вынуждены переключаться с этой задачи на сбор с граждан биометрии».
Крайне скептически новое регулирование оценил и основатель и СЕО компании Privacy Advocates, соучредитель в Russian Privacy Professionals Association Алексей Мунтян: «Один из моих клиентов сказал, что, когда он читал закон, у него сложилось впечатление, будто авторы в школе освоили лишь две операции: вычитание и деление. Иначе говоря, все что они могут предложить, — это отнять данные у всех и поделить их между несколькими крупными компаниями, которые получат аккредитацию. За последний год пять наших клиентов отказались от биометрии — вот такое действие закона».
Эксперт также напомнил, что в определении биометрии вообще не упоминаются специальные технические средства. Между тем логика и здравый смысл подсказывают, что эти данные должны быть машиночитаемыми. Фотография появилась еще в 1825 году, но никакой биометрии в ХIX веке не было. Отсутствие точного определения приводит к казусам вроде решения Верховного суда от 2018 года, признавшего фотографию на картонном пропуске биометрическими данными. Для большинства иностранных юрисдикций это было бы нонсенсом. Нет в законе и указания на то, что биометрия должна обеспечивать достоверную идентификацию субъекта. Между тем качество биометрических слепков зачастую оставляет желать лучшего.
Правовая неопределенность порождает крайне пеструю судебную практику, которая, по словам Алексея Мунтяна, характеризуется тем, что противоположные решения выносятся по одинаковым кейсам даже в течение одного года. При этом зачастую суды игнорируют позиции Минцифры и РКН на том основании, что они не имеют статуса нормативного акта.
Помимо биометрии, которая используется бизнесом и предоставляется гражданами добровольно, существует огромный пласт обязательной биометрии: дактилоскопия, геномная информация, походка, которую любят анализировать в КНР. В регулировании подобной биометрии нет ничего «диспозитивного», обратил внимание доцент кафедры финансовых сделок и новых технологий в праве Исследовательского центра частного права им. С.С. Алексеева, доцент кафедры интеллектуальных права МГЮА им. О.Е. Кутафина Олег Полежаев: «Следователю при проведении оперативно-розыскных действий вы не откажетесь сдавать дактилоскопию. При этом с 2014 года МВД настаивает, что им нужна база всех возможных биометрических меток. Так или иначе, мы уже контактируем с МВД при получении паспорта, с ФСБ при пересечении границы, а еще с судебным приставом-исполнителем, если есть ограничения на выезд. Дактилоскопию в обязательном порядке сдают госслужащие, военнослужащие, заключенные. Проблема в том, что из частных баз данные в публичные перетекают, а наоборот — нет».
Олег Полежаев также заметил, что в ХХI веке биометрия сама по себе не так ценна: важны особые сведения о человеке: состоит ли он на учете; сколько денег на его банковских счетах; привлекался ли он к уголовной ответственности; является ли он террористом и экстремистом.
В завершение дискуссии эксперты обсудили вопрос цифрового паспорта. Есть ли необходимость замены бумажных паспортов пластиковыми картами с чипами? Или, может быть, чипы со временем будут вживлены в тела граждан? Участники встречи сошлись на том, что выпуск пластиковых карт на сегодня слишком дорогое и не вполне осмысленное предприятие, если учесть, что даже банковские карты работают по большей части в виртуальном режиме: люди расплачиваются телефоном, будь то через NFC или по QR-коду. Что же касается научно-фантастических сценариев о вживлении чипов в тело человека, то это кажется еще менее целесообразным: при наличии телефона, отпечатков пальцев и лица человеческое тело само становится одним большим чипом.