Об экономике данных, ИИ и импортозамещении в промышленности
Сейчас в российским ИТ-сегменте сменяется эпоха, от цифровой экономики мы переходим к экономике данных. Что означает такой переход для промышленности?
Здесь нужно затронуть сразу несколько важных моментов.
Первый – это длительный, сложный процесс перехода на отечественные решения. Второй – идущая параллельно смена парадигмы подхода к цифровизации промышленности.
К примеру, долгое время велась работа на решениях западных вендоров. И, если честно, сам подход был несколько закостенелым.
Когда началась эта довольно тяжелая история, когда и промышленность, да и, в принципе, весь бизнес были поставлены перед необходимостью выбора новых решений, необходимостью отказа от уже устоявшихся принципов работы с существующим программным обеспечением – все это было похоже на переезд из одной квартиры в другую, когда, помимо задачи продолжить жить в квартире, нужно еще и решить, как улучшить условия проживания.
На удивление, даже при всей своеобразности, скажем так, российских аналогов зарубежного ПО, то, как сейчас формируется цифровизация, в первую очередь, в промышленности - это совершенно иной качественный уровень. Это осмысленные подходы к тому, как программные комплексы должны существовать между собой, к оценке того, что за сведения получаем и с какой информацией работаем. И это не накопительство какого-то количества баз данных и отсутствие желания что-то с этими данными дальше делать - все эти данные сразу уходя в работу, и, соответственно, все это сказывается на качестве бизнеса и его эффективности, в целом.
Тут очень к месту популярная в Китае пословица – «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен». Отчасти это действительно так: процесс перехода на отечественные решения сложный, тяжелый, местами мучителен, красивый слоган «бесшовные миграции» остается, по сути, только слоганом, и все это требует, помимо ресурсов финансовых, ресурсов человеческих, перестройки. Кстати, возможность на этапе слома и выстраивания нового оценить, выстроить правильно, убрать устаревшее и добавить концепцию правильности цифровизации своего бизнеса – все это, пожалуй, возможно только в период перестройки.
Существует такое мнение, что тяжелые ИТ-системы нашими вендорами еще не очень хорошо освоены. Какова, на Ваш взгляд, ситуация с импортозамещением ИТ в промышленности?
Это действительно так, но ситуация очень резко меняется. Конечно, западные монстры промышленных ИТ-систем сейчас постепенно уходят с российского рынка, где-то еще остается необходимость использования их как трофейного софта, особенно в предприятиях закрытого сектора. Качество решений, которое сегодня предлагает на замену российский рынок, пока еще не сопоставимо с качеством западных решений, не закрывает всех потребностей.
Но это не означает, что мы не умеем создавать продукты. Это значит, что, по сути, сегодня есть возможность вложить в них ресурсы и потом «отбить» их. Раньше такой возможности не было. Потому что наличие западных ERP-систем, CAD-системы не давало возможностей российским компаниям. Сейчас такая возможность есть. Конечно, российским разработчикам нужно приложить еще много усилий, как по созданию, та к и по улучшению программных комплексов. И большой плюс, что мы, создавая решения, адаптировали их именно под задачи российского промышленного комплекса. Ведь, по сути, для большого числа западных разработчиков, западных вендоров российский рынок никогда не рассматривался в качестве ключевого, денежного. Поэтому и адаптация западных программных продуктов для нужд российских заказчиков происходила по остаточному принципу, и ряд функций, которые не были востребованы со стороны заказчиков, разработчики все равно оставляли. Какой-либо адаптации к российским реалиям не было.
Более сложная история, конечно, с «железом», с IT-оборудованием. Несколько упрощает задачу то, что в промышленных комплексах, в промышленных производствах, как правило, не требуются высоко вычислительные мощности, и проблема с микропроцессорным производством не стоит так остро. Конечно, как и все страны, мы зависим, по сути, от двух глобальных поставщиков. И когда эти глобальные поставщики записывают тебя в число врагов, это тяжело. Но, тем не менее, российский рынок и здесь адаптируется. Например, «железные» решения в части защиты периметра безопасности, контура, ряд решений, связанных с созданием вычислительных рабочих станций для промпроизводства – российские вендоры показывают, что все это действительно может быть. К нашим разработчикам только одна просьба – чтобы все-таки не получилось так, что произведенные у себя решения стоят в разы дороже, чем те, которые раньше покупались на западе.
По мнению многих экспертов, в 2023-2024 годах от кибератак пострадает именно промышленный сектор, где хакеры могут нанести убытки не только кражей персональных данных, но и техногенными авариями. Вы чувствуете это на своей работе?
Да, я это чувствую, я общаюсь с заказчиками, где вопрос информационной безопасности приходится закрывать, так или иначе. С началом СВО хакерские атаки видоизменились. Сначала это было то, что называли кибертерроризмом. Вспомните, как все мы боролись с шифровальщиками, где их цель - четкая монетизация. И тут хотя бы было понятно, что преследуют те или иные злоумышленники.
После подобного кибертерроризма, носившего массовый характер, стало понятно, что никто не безопасен, никто не может считать, что на него не нападут. И пришлось быстро учиться, отрабатывать в онлайне, выстраивать очень четкую систему мониторинга за сетевыми атаками. И, наконец, подойти к тому, что нужно оценить своих подрядчиков и поставщиков еще и с той точки зрения, насколько с ними безопасно работать. Скажем честно - крупные предприятия зачастую грешили тем, что если их бюджеты позволяли выстроить безопасную многоуровневую эшелонированную оборону, то, подключая подрядчика к своим файлам и серверам, заводя ему учетную запись в службе каталога, никто даже не удосуживался проверить, а там-то, с той стороны, что?
Последние самые крупные проникновения, носящие различную степень краха для инфраструктуры, все они все были сделаны из-за контура менее защищенных третьих лиц, сторонних компаний. Поэтому не может быть такого, что имеются надежные ворота, а заборы вокруг не поставлены.
Последний вопрос. Какая роль в промышленности может быть отведена технологиям ИИ в ближайшее время?
В целом, я согласен с опасениями Илона Маска. В одном из своих интервью он высказался в том плане, что наибольшей угрозой из всех мировых угроз он считает ИИ и нейросети. Причем из-за того, что не созданы правила игры.
В том виде, в котором мы сейчас наблюдаем даже, казалось бы, такие робкие во всеобщем информационном буме попытки освоения того же ChatGPT - даже они уже настораживают. Сейчас мы перестаем идентифицировать и аутентифицировать информацию, которую получаем, а возможностей для манипуляции слишком много. Что же касается применения ИИ и нейросетей в промышленности, я вижу очень хорошие перспективы. Как минимум, в разработке прототипов и оптимизации процессов - они сложны в той части, что, помимо анализа большого количества накопленных данных, собранных с различных датчиков, показателей, применимости и прочее, требуют аналитики. Возможность смоделировать все это и даст та или иная нейросеть. Но я вижу единственный вариант - чтобы это все работало в абсолютно закрытом контуре, без «дикого» интернета, без каких-либо привязок.
Отвечая на незаданный вопрос, заменит ли ИИ человека – нет. Но адекватная оценка потенциала угрозы должна быть уже сейчас.
Опубликовано 04.06.2024