Приближая будущее
Все ведущие ИТ-корпорации когда-то начинали со стартапов и находили инвесторов, которые поверили в них и дали стимул для дальнейшего развития. Отбор и финансирование инновационных идей и молодых компаний уже давно поставлены на поток, занимаются этим специальные институты. Тем не менее в каждом случае требуется индивидуальный подход и кропотливая работа. Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, или, как его еще называют, «фонд Бортника», занимается данным направлением с 1994 года. Его эксперты не столько отсеивают «неудачников», сколько стараются взращивать команды инноваторов. Об этом и не только мы беседуем с заместителем генерального директора Фонда Павлом Гудковым.
Чем вы занимались до того, как пришли в фонд Бортника?
На последнем курсе МИФИ я пришел в фирму «1С», в которой задержался на 12 лет. Начинал с позиции сотрудника отдела разработки образовательных мультимедийных программ и со временем дорос до заместителя директора. За эти годы удалось запустить ряд новых направлений: издание сторонних образовательных программ, аудиокниги, сеть центров компетенции по бюджетному учету, решения для автоматизации образовательных и медицинских организаций.
В 2011 году меня пригласили в Фонд содействия инновациям, где я работаю и по сей день. Отвечаю за взаимодействие с органами власти, институтами развития, региональными представителями, совершенствую ИТ-системы.
Ваш фонд участвует в реализации Национальной технологической инициативы. В чем заключается его роль?
Национальная технологическая инициатива (НТИ) — программа, в которую вовлечены не только органы власти, но и технологические компании, ведущие университеты, исследовательские центры, деловые объединения страны, институты развития, экспертные и профессиональные сообщества. Наш фонд не стал исключением и запустил ряд конкурсов в интересах НТИ. Мы уже провели «УМНИК-НТИ» и две очереди «Развитие-НТИ». Отобрали на 4 миллиарда рублей более 250 проектов, направленных на преодоление технологических барьеров. В последующие годы рассчитываем получать по 3–4 миллиарда рублей ежегодно из бюджета НТИ и продолжить на эти средства отбор и поддержку стартапов для рынков будущего.
Фонд занимается инновационными программами, поддержкой молодежи, малых предприятий. Как строится эта работа?
Фонд оказывает грантовую поддержку проектам на предпосевной и посевной стадии. Кстати, мы не начисляем на эти деньги никаких процентов и вообще не требуем от компаний их возврата. Выплаченные в бюджет налоги и созданные рабочие места — лучший для нас показатель эффективной работы.
Предпосевная стадия — программа «УМНИК» — предусматривает поддержку молодых инноваторов. Ежегодно мы отбираем примерно полторы тысячи проектов по всей стране. Грант фонда в 500 тысяч рублей позволяет молодым исследователям сосредоточиться на реализации своей идеи. Кто-то из них потом приходит с собственной разработкой в уже существующие компании, кто-то остается в науке, кто-то меняет сферу деятельности, поняв, что инновационное предпринимательство не его стезя. В любом случае, все это можно считать положительными результатами программы. Хорошо, когда у молодых ребят есть возможность попробовать себя в привлекающей их области.
Следующая ступень наших грантов — работа со стартапами по программе «Старт». Ежегодно мы поддерживаем 400–500 начинающих компаний, причем заявки принимаем в электронном виде уже на протяжении многих лет. Авторам проектов из регионов даже не нужно ехать в Москву, чтобы защитить идею. У фонда есть более 70 региональных представителей, которые приглашают заявителей для выступления перед экспертным жюри в режиме видеоконференции. Победители первого этапа программы «Старт» получают грант в размере 2 миллионов рублей на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.
Когда стартап успешно проходит первую стадию, мы готовы продолжить его финансирование и дать уже 3 миллиона рублей при условии, что в проект придет инвестор, который вложит столько же. Инвесторами могут стать не только венчурный фонд или бизнес-ангелы, но и частные лица, и даже сам предприниматель. Когда компания достигает выручки хотя бы в 10 миллионов рублей в год, она может обратиться в фонд и подать заявку на третий этап программы. Это позволяет получить грант 4 миллиона рублей для НИОКР с привлечением паритетного софинансирования. Альтернативно компания может претендовать на грант до 5 миллионов рублей, но уже не на исследования, а на коммерциализацию своих разработок — на маркетинг, участие в выставках, закупку оборудования.
Также фондом реализуются программы по содействию коммерциализации проектов, по кооперации малого и крупного бизнеса. Для таких проектов у нас предусмотрены гранты до 15–25 миллионов рублей. Есть международные программы с участием Франции, Германии, Финляндии, Испании и других стран, где также осуществляется отбор, которым занимаются структуры, аналогичные нашему фонду. В тех случаях, когда и мы, и наш зарубежный партнер одобряем вышедшие на конкурс компании в своей стране, они получают финансирование каждая от своего государства и реализуют совместный проект.
Какими критериями вы руководствуетесь при выборе проектов для финансирования?
При оценке мы учитываем актуальность разработки, перспективы ее коммерциализации, наличие команды. Особенность фонда в том, что нам важно наличие наукоемкой составляющей проекта, а также интеллектуальной собственности, и лучше, если уже запатентованной. Для нас речь не идет о фундаментальных научных проектах, не имеющих перспектив коммерческого использования в обозримом будущем, а также коммерчески оправданных, но не конкурентоспособных проектах. У государства есть задача не заменить частные денежные средства, а помочь в тех областях, где недостаточно денег и результат не столь очевиден. Да, мы стимулируем привлечение частных соинвесторов, но при этом подставляем «плечо» государства для наукоемких проектов.
Сколько процентов ИТ-стартапов начинают свою жизнь с фондов, таких как ваш?
В ИТ все же больше стартапов, которые развиваются на деньги основателей или частных фондов. Чтобы запустить стартап в сфере ИТ, как правило, достаточно небольшой команды разработчиков, компьютера и выхода в Интернет. Даже офис порой не нужен. Доля ИТ-проектов из всех поддержанных фондом составляет около 20%. При этом они достаточно наукоемки. С нашей программы «Старт» начинала работу облачная платформа для создания приложений Jelastic. Ребята дважды получали грант фонда, стали участниками проекта «Сколково» и смогли быстро привлечь инвесторов. Сегодня у платформы около 200 тысяч конечных пользователей в 40 странах.
Другой пример — приложение Timepad, ставшее сегодня популярной платформой для организации мероприятий и продажи электронных билетов. Оно тоже начиналось с нашей программы «Старт». В 2008-м ребята из Высшей школы экономики получили от нас первый грант, затем привлекли венчурное финансирование и уже многократно окупили все вложения. В прошлом году через сервис было продано билетов на сумму около 1 миллиарда рублей.
Сервис личного водителя Wheely также прошел все стадии финансирования по программе «Старт». Сегодня в Лондоне, Москве, Санкт-Петербурге и других городах к сервису подключено более 2 000 водителей, осуществляющих в среднем 80 000 поездок в месяц.
Фонд принимает участие и во многих проектах по робототехнике. Петербуржский стартап «РОББО» получал гранты по программе «Развитие», стал двукратным лауреатом конкурса Google RISE Awards, а также был признан «Экспортером года» по версии «Сколково».
А недавно с роботом Promobot, созданным при участии нашего фонда, познакомился Президент России во время своего визита в Пермь. В 2013 году фонд поддержал проект Олега Кивокурцева, разработавшего своего первого робота-снегоуборщика, по программе «УМНИК», а в 2014-м основанная им совместно с Алексеем Южаковым компания получила грант по программе «Старт» на разработку системы технического зрения для Promobot. Сегодня роботов компании закупают 13 стран, включая США, Китай, Великобританию и Чили.
Какие модели акселерации бизнеса существуют?
Задача классических акселераторов — отсев и взращивание проектов. Во всем мире сейчас акцент делается на отсеве, то есть на качестве и готовности отобранных проектов. Логика такова: чем лучше и в большей степени проработанные проекты вы выберете, тем успешнее и прибыльнее будет акселератор. В мире есть одна точка притяжения — Кремниевая долина. Туда стекаются инициативные предприниматели со всех концов света. Из них отбирают тех, кто сверкает, а остальные возвращаются в свои страны, где при этом пользуются уважением соотечественников — ведь они побывали в самой Кремниевой долине.
В Долине такой подход оправдан, но поскольку у нас нет возможности воспроизвести модель, которая притягивала бы десятки тысяч команд, в России необходимо руководствоваться другим вариантом акселерации. Мы должны акцентировать внимание не на отсеве, а на взращивании. Нам нужно уметь формировать команды, испытывать их в различных, подчас экстремальных условиях и наблюдать, как они будут действовать. Это важно, ведь от результатов зависит жизнеспособность и перспективность проекта. Таких акселераторов сегодня очень не хватает.
Цели технологического лидерства России очень смелые. За счет чего их можно достичь?
Стремиться к технологическому лидерству на новых рынках, которые только будут возникать, действительно очень смело. Но, пожалуй, именно этого нам и не хватало — амбициозной цели, достижение которой сможет вывести страну на новый уровень развития. Сформированы «дорожные карты» НТИ, рабочие группы осуществляют мониторинг выполнения поставленных задач, отбирают проекты, уже сегодня выходящие на формирующиеся рынки НТИ, и помогают им встать на ноги.
Сейчас параллельно с Национальной технологической инициативой стартует программа «Цифровая экономика». Она имеет более близкий горизонт планирования, чем НТИ, и сможет подготовить базис для будущих рынков НТИ. При этом и в ближайшие годы мы можем реализовать ряд смелых идей, например, выпуск и введение в официальный оборот отечественной криптовалюты (крипторубля), что позволит активнее привлекать зарубежный капитал, в том числе и в проекты, чье финансирование затруднено западными санкциями.
При грамотном подходе, избегая бюрократизации, эти инициативы внесут свой вклад в диверсификацию экономики. Но любые проекты будут пробуксовывать в отсутствие человеческого капитала. Принципиально важно работать с людьми, выбирая правильные инструменты и методы. У нас население не столь велико, как в Китае. И у нас нет той притягательности и возможностей как в Кремниевой долине. Поэтому для технологического лидерства нам нужно научиться конструировать и взращивать команды, защищать их внутри страны, но не замыкать их на внутренний госзаказ или поддержку госкомпаний, а нацеливать на мировой рынок.
В НТИ существуют непривычные термины: AeroNet, AutoNet, MariNet, NeuroNet и другие. Что они означают?
Идея состоит в том, чтобы научиться работать с будущим. Агентство стратегических инициатив и Дмитрий Песков, директор направления «Молодые профессионалы», предложили ряд методик, как это сделать. Сформировали «образ будущего» 2035 года, оценили глобальные рынки, капитализация которых через 20 лет превысит 100 миллиардов долларов, и выделили десяток рынков НТИ. Сегодня среди них есть, например, AeroNet — рынок беспилотной логистики, AutoNet — беспилотный транспорт, MariNet — цифровая навигация и инновационное судостроение. NeuroNet — самый, пожалуй, футуристичный рынок. Уже сейчас никого не удивляют системы набора текста с голоса, а ближе к 2035 году, возможно, появятся технологии, позволяющие набирать текст силой мысли, кто знает?
Ничто не мешает появиться новым рынкам — главное, чтобы был инициативный предприниматель — лидер рабочей группы, способный не только вести свой бизнес в будущее, но и преодолевать нормативные и технологические барьеры, формируя экосистему по выбранному направлению.
Почему в названиях всех этих направлений присутствует «Net»? Потому что к 2035 году должна развиться децентрализованная сетевая инфраструктура, объединяющая все и вся.
Кстати, многое из того, что есть в образе 2035 года, появится в нашей жизни заметно раньше. Беспилотными автомобилями уже занимаются практически все крупные производители и многие ИТ-компании.
И последний вопрос. На одном из форумов вы сказали, что нужно уходить от традиционных бумажных носителей. Даже учитывать стаж можно будет без трудовой книжки. Какие новые инструменты должны прийти на смену традиционным?
Да, я высказал эту мысль на пленарном заседании Красноярского экономического форума, подводя итого мозговому штурму по цифровой экономике. Тогда вице-премьер Аркадий Дворкович мне возразил, сказав, что эта идея уже практически реальность.
На мой взгляд, хорошей моделью для ее реализации станет технология распределенных реестров (блокчейн), позволяющая минимизировать риск не только потери данных, но и злоупотребления со стороны работника или работодателя. В целом блокчейн может упростить и сделать прозрачными множество процессов, в том числе в сфере образования. Более того, технология способна совершить настоящую революцию. Концептуально это уже заложено в программе «Цифровая экономика», утвержденной Правительством в июле текущего года. Революция заключается не в уходе от бумажных носителей: важно не просто оцифровать процесс или документ, нужно сразу переходить на концептуально другие формы, снижающие транзакционные издержки и уровень бюрократии.
Запланирован переход к фиксации траектории развития каждого человека, в которой будут отражены шаги в образовательной и профессиональной деятельности, награды и повышения квалификации. Кому и в каком объеме открывать или, как говорят, «расшарить» эту информацию, будет определять сам владелец траектории.
Похоже, что технологическое будущее уже наступило, и теперь наша задача — научиться им управлять. Устранив законодательные барьеры, создав инфраструктуру, раскрывая и взращивая таланты, мы заложим основы для новой экономики.
Опубликовано 18.09.2017