Предчувствия непрочного мира, или Манифест преданности жаборептилоидам
Теории заговоров непобедимы. Хотя бы потому, что верны.
Нет, не подумайте, что я сторонник историй о том, как жидомасоны, рептилоиды и жабогадюки с альфы Центавра каждую субботу собираются в подвале соседней пятиэтажки и разрабатывают план управления миром на ближайшую неделю. (А может, и собираются, я лично не проверял.) Но заговоры как социальное явление – безусловно, существуют.
Теории заговоров, как это нередко бывает и в классической науке, развиваются в двух направлениях – например, все слышали о «сильном» и «слабом» варианте антропного принципа в физике. Вот и глобальный план по захвату мира, века назад разработанный масонами, рептилоидами, иллюминатами, пришельцами из параллельной вселенной (нужное подчеркнуть), осуществляется согласно «сильному» варианту.
У «правителей мира» всё и вся под контролем – начиная от президента США и заканчивая дворником Шавкатом на соседней улице. В заговоре участвуют миллионы агентов, которые, конечно же, о нем сурово молчат, крепя конспирацию и дисциплину. Заговорщики тащат нас силком и обманом в какое-то темное грядущее, где «непосвященным будет очень и очень плохо». Что ж, и у этого объяснения всех наших проблем есть тысячи приверженцев в психбольницах по всему миру.
В «сильном» варианте теория заговоров и недоказуема, и неопровергаема: попробуйте переубедить человека, который уверен, что миром руководят пришельцы, скрытно внедряющие нам в головы свои инструкции, а потом при помощи особой аппаратуры легко стирающие память об этом внедрении.
Но вот со «слабым» вариантом все не так однозначно. Потому что обычные, тривиальные заговоры, чьих участников можно поймать за руку, конечно же, были и будут – по крайней мере до тех пор, пока существуют такие элементарные явления, как конкуренция, государственная или коммерческая тайна. А разве не заговорами занимаются спецслужбы, традиционно обязанные действовать в рамках секретности? Или политические экстремисты – они что, на всех площадях кричат о подготовке очередного теракта? Или разработчики нового продукта, который фирма намеревается неожиданно выбросить на рынок, дабы побить конкурентов? Закрытое общение таких специалистов, всеми силами стремящихся не допустить утечки информации, – разве это не заговор?
Однако есть в «слабом» варианте коммерческих заговоров одна черта, которая у публики иногда вызывает не меньшие приступы паранойи, чем рассуждения о невидимых лучах, которыми пришельцы с НЛО зомбируют наше сознание. Это представление о том, что крупнейшие корпорации тайными методами заставляют нас покупать всё новые и новые товары.
Последний раз подобные злобно-панические настроения усилились после прошлогоднего скандала с Apple. История с обновлением ПО, тормозящим работу старых iPhone, до сих пор на слуху и, наверное, еще долго будет муссироваться журналистами и блогерами. Робкие объяснения вполне логичны: батарейки со временем портятся, их емкость падает, и аппарат, работающий на все сто, в экстремальной ситуации, например на морозе, может моментом разрядиться. И вы останетесь без связи в окружении стаи голодных волков, тщетно взывая к министру Пучкову и его подчиненным.
Все это справедливо. И я (как и, надеюсь, миллионы других потребителей) даже склонен поверить в искренность менеджмента, пиарщиков и программистов из Купертино. Но куда больше жителей планеты Земля (и особенно государства США) оказались не столь благодушны и обратили внимание на одну м-а-а-аленькую деталь: а почему о столь благородной заботе корпорация не сообщила изначально? Необязательно было кричать об этом на всех углах, но хоть в инструкции-то к iPhone на предпоследней странице, крошечным, совсем крошечным шрифтом можно было написать?
Но, поскольку старая добрая американская поговорка гласит: «Если вы параноик, это не значит, что у вас нет врагов», граждане тут же решили, что их параноидальные страхи вполне оправданны, а жалкий лепет Apple – не более чем попытка оправдать заговорщицкие махинации, творимые за спиной общественного мнения. И посыпались в суды иски за моральный и материальный ущерб, среди которых драгоценным зерном выделяется заявление одной дамы, требующей от компании компенсации аж в триллион долларов!
Нет, не подумайте, что я защищаю корпорации, про которые (благодаря прогрессивному голливудскому кино) известно, что они детища Сатаны и филиал ада на Земле. Но давайте отдадим должное коммерческим мегаструктурам – больше всего на свете эти «порождения ехиднины» обеспокоены повышением прибыли, и безукоризненный имидж этому только способствует. А вот судебные скандалы и словесные помои в Интернете на имидж влияют… как бы это сказать… несколько иначе.
Поэтому, думаю, в случае с Apple и следа заговора не было. Просто непродуманный менеджмент и латание очередной постпроизводственной дыры, связанной с малой емкостью аккумуляторов. Ведь миром, как известно, правит не великая ложа, а глобальная лажа.
И все было бы совсем благостно, кабы история эта торчала в информационном пространстве как сухая ель в голодной степи. Но ведь подобные скандалы и подозрения вспыхивают с завидной периодичностью. И речь даже не о параноидальном свисте вокруг видеотехники Samsung, якобы следящей за хозяевами и стучащей на них в… АНБ. Я говорю о прочно укрепившемся в массовом сознании представлении, что мегакорпорации специально делают свои товары хуже, чтобы заставить потребителя через некоторое время купить новую модель кофеварки, холодильника, телевизора… Того же смартфона, наконец.
И вот здесь теория заговора начинает расти и приобретать монструозные очертания «сильного» варианта, оказываясь принципиально неуязвимой. Ведь ни для кого не секрет, что новейшие образцы техники ломаются быстрее, чем те, что производились десятилетия назад. Дабы не быть голословным, поделюсь собственным «мемуаром». Холодильник «ЗИЛ», который я унаследовал от дедушки, был изготовлен в 1963 году и проработал аж до 2008-го, а купленный ему на смену продержался ровнехонько пять лет. Как раз когда кончилась гарантия.
И не надо криков про «советское – значит отличное». Свой первый более-менее приличный комп я приобрел в 1996-м, и его системный блок и монитор исправно функционируют по сей день. За все годы я его ремонтировал дважды – менял вентилятор в блоке питания. В компьютере же, на котором я набираю эту статью (куплен в 2011-м), были заменены: материнская плата, видеокарта, блок питания, плашки оперативной памяти и жесткий диск. Он мне напоминает «жигули-универсал» хорошего крымского приятеля, где от заводского остался один корпус.
Предвижу негодование читателей: «Да что ты хочешь! Семь лет прошло! Свершилась целая техническая революция! Радуйся, что столько лет агрегат профурычил!» Да я же согласен и не требую, чтобы современные гаджеты служили столько же, сколько доспехи средневекового рыцаря, когда можно было унаследовать щит и меч от прадедушки и продолжать ими успешно отмахиваться от сарацинов в очередном крестовом походе. Да и статистика говорит, что современный потребитель совершенно добровольно меняет свой смартфон на новый приблизительно через два года. Просто мучают смутные сомнения, ведь суть вопроса в одном: наличествует ли в данном случае злой умысел или это результат естественной гонки за удешевлением производства? Не ведут ли нас в кошмарный мир принципиально непрочных вещей, которые приходится покупать не потому, что это модно или престижно, а потому что они запрограммированно разваливаются, как только истекает гарантийный срок?
И любимые всеми писатели-фантасты подобную реальность давно напророчили. Еще в 1966 году в рассказе Бориса Зубкова и Евгения Муслина «Непрочный, непрочный, непрочный мир» нарисована такая картина: «Тип в зеленом носил дешевые быстротускнеющие очки – через неделю после покупки в них не увидишь и собственного носа. Все тот же Универсальный Торговый Принцип – непрочные вещи покупают чаще. Пусть даже покупают по дешевке, но все чаще и чаще. Ежемесячно, потом еженедельно, ежедневно, ежечасно... В кармане у Прайса громко и протяжно зазвенело, затем так же протяжно заскрипело и глухо хрюкнуло. Взорвались часы с одноразовым заводом. “Когда кончается завод, часы взрываются удивительно мелодично”... Здесь были книги с исчезающим текстом – через неделю перед тобой белые страницы. Чернеющие газеты, которые не успеваешь прочесть и вынужден приобретать следующий ежечасный выпуск. Быстрохолодеющие утюги и легкоплавкие сковородки. Микродырявые канистры. Твердеющие подушки. Засоряющиеся краны. Духи “Коко”, начинающие через неделю мерзко вонять… Бумажные телевизоры... Их дешевизна не компенсировала их недолговечность. Напротив, дешевизна разоряла покупателя».
Утрированно? Безусловно. Гротеск? Без сомнения. А все равно подсознательно пугает жесткое ощущение правдоподобности мира, где главной радостью может стать подпольная покупка настоящей – твердой, неразрушающейся табуретки (как в финале истории Зубкова и Муслина).
И сколько бы рекламные отделы транснациональных компаний ни убеждали всех и каждого в идеальном качестве и долговечности их продукции, при каждой поломке относительно нового аппарата в голове потребителя запускаются мантры «сильного» варианта теории заговора: «Это они нарочно! Чтобы бабла срубить! А доказать ничего нельзя – все отлично замаскировались!»
Опубликовано 24.01.2018